Ирония судьбы, живя в кубе испытывать приступы клаустрофобии. Стены подарили мне звезды, дырки жизней, горящие души, замочные скважины через которые так хочется посмотреть…
Нет, не смотри, ослепнешь, их ослепительный свет…он не выдержал конкуренции с тьмой моих зрачков и сдался, позволив сожрать его моим глазам… Он подставил их, он …этот бешенный свет звезд, коварный и злобный, он дал зрачкам энергию, и они взорвались, словно черный вулкан!
Веселый кукольник разорвал кожу на моем теле и вставил в меня проволоку, заставив отплясывать чечётку на шахматной доске. А шашки… они как люди, совсем не отличаются разнообразием формы, только цветом кожи. Я отплясываю, что есть сил, бью ногами ритм, ритм своего сердцебиения, а шашки, они смеются надо мной, глядя на меня каждый из своей клеточки, расположенной на доске, сделанной, как кажется, не для них, а для шахмат, и названной не для них, и пронумерованной тоже не для них. А кукольник смеётся, а я выбиваюсь из сил, понимая, что ритм,.. если замолчит ритм – умолкнет сердце. А шашки… они такие нелепые, они живут на доске сделанной не для них, они живут не в своей жизни, но каждая из них по правилам, каждая в свей клеточке, каждая смеётся так, что даже я улыбаюсь. Мне так неловко с этими железками внутри, но так легко.. Кукольник, он гнёт меня, как хочет, мне не надо думать над тем к чему это приведет, мне не надо думать о том, что будет потом, мне не надо думать о том, как унижают меня эти униженные правилами игры и фантазией создателя шашки. Кукольник швыряет меня на край доски, прошипев, что я ужасный танцор. Он делает из проволоки, что внутри меня, вьющиеся алые розы они так красивы… они льются и капают на черно-белые квадраты, я бледнею… мне кажется, что квадраты рассыпаются, крошатся подо мной, но на сомом деле я просто падаю на них, а шашки, они все смеются и нюхают свежие алые розы, которые расползлись уже по всей шахматной доске. Эти шашки, они такие нелепые, они чавкая жрут розы, они не знают правил этикета, а потом каждая возвращается на свою клетку, кто-то зажигает свет в своем квадратном домике и готовится к новой игре, а кто-то его тушит, облачаясь в одеяния белых призраков двигающих ночь за собой, клетка за клеткой. Все они живут по правилам, каждая в своей клетке, а я, я живу не в клетке, я, я сбой их жизни, я – их стихийное бедствие, разукрасившее розами их черно-белую жизнь, подарившее им искушение, расшевелившее их звуками чечётки, валяющееся посреди их мира и мешающее идти их игре по правилам. Я - их препятствие, кукольник – мой пульс, я - стрелка направленная на их слабость, я – их искушение сыграть не по правилам, я – возможность оправдать обман, я – раздаю им грехи, им, так чавкающим моей кровью. Я - делаю из них извергов, бросивших меня в бессилии, я – творю их порочные души. Я – ИХ ДЬЯВОЛ!
Нет, не смотри, ослепнешь, их ослепительный свет…он не выдержал конкуренции с тьмой моих зрачков и сдался, позволив сожрать его моим глазам… Он подставил их, он …этот бешенный свет звезд, коварный и злобный, он дал зрачкам энергию, и они взорвались, словно черный вулкан!
Веселый кукольник разорвал кожу на моем теле и вставил в меня проволоку, заставив отплясывать чечётку на шахматной доске. А шашки… они как люди, совсем не отличаются разнообразием формы, только цветом кожи. Я отплясываю, что есть сил, бью ногами ритм, ритм своего сердцебиения, а шашки, они смеются надо мной, глядя на меня каждый из своей клеточки, расположенной на доске, сделанной, как кажется, не для них, а для шахмат, и названной не для них, и пронумерованной тоже не для них. А кукольник смеётся, а я выбиваюсь из сил, понимая, что ритм,.. если замолчит ритм – умолкнет сердце. А шашки… они такие нелепые, они живут на доске сделанной не для них, они живут не в своей жизни, но каждая из них по правилам, каждая в свей клеточке, каждая смеётся так, что даже я улыбаюсь. Мне так неловко с этими железками внутри, но так легко.. Кукольник, он гнёт меня, как хочет, мне не надо думать над тем к чему это приведет, мне не надо думать о том, что будет потом, мне не надо думать о том, как унижают меня эти униженные правилами игры и фантазией создателя шашки. Кукольник швыряет меня на край доски, прошипев, что я ужасный танцор. Он делает из проволоки, что внутри меня, вьющиеся алые розы они так красивы… они льются и капают на черно-белые квадраты, я бледнею… мне кажется, что квадраты рассыпаются, крошатся подо мной, но на сомом деле я просто падаю на них, а шашки, они все смеются и нюхают свежие алые розы, которые расползлись уже по всей шахматной доске. Эти шашки, они такие нелепые, они чавкая жрут розы, они не знают правил этикета, а потом каждая возвращается на свою клетку, кто-то зажигает свет в своем квадратном домике и готовится к новой игре, а кто-то его тушит, облачаясь в одеяния белых призраков двигающих ночь за собой, клетка за клеткой. Все они живут по правилам, каждая в своей клетке, а я, я живу не в клетке, я, я сбой их жизни, я – их стихийное бедствие, разукрасившее розами их черно-белую жизнь, подарившее им искушение, расшевелившее их звуками чечётки, валяющееся посреди их мира и мешающее идти их игре по правилам. Я - их препятствие, кукольник – мой пульс, я - стрелка направленная на их слабость, я – их искушение сыграть не по правилам, я – возможность оправдать обман, я – раздаю им грехи, им, так чавкающим моей кровью. Я - делаю из них извергов, бросивших меня в бессилии, я – творю их порочные души. Я – ИХ ДЬЯВОЛ!
